Гендерные войны. Один из эпизодов - И. Сотников

– Не беспокойся, всё поделим по порядку: дом, машину и… – зловещая тишина оглушила рассказчика.

– А вот с них-то и начнем! – звук разрезающихся штанов донесся до рассказчика.

– Нет!!! – уже в настоящем холодном поту подскочил с кровати, проснувшийся от очередного кошмара, Алекс, а по совместительству и рассказчик.

Глава 4

Заводной апельсин

– Ах, как часто мне хочется поступить так, как это делал герой апельсина. Взять и со всей своей нестерпимостью, жестко заявить о себе. А, впрочем, почему бы и нет. Так что знакомьтесь, это я, Алекс, а вон те три ублюдка, это мои кореша на праздный час. Но стоп, а что собственно этому мешает, когда и имя соответствует названному имени и количественные, и качественные характеристики, этих сидящих рядом со мной сотрапезников, так же под стать оригиналу.

Но нет, чего-то все-таки не хватает. А может быть, всё дело в сопровождающей всё действие музыке Бетховена, без которой нет того ража, с которым несется наперекосяк жизнь Алекса. Хотя все же, не в этом дело и сбивающая с сердечного ритма музыка, уже не раз звучала и уже не раз способствовала не которой раскрепощённости наших ног и рук. Да и заведение, в котором мы сегодня бросили свои кости, а кто-то и свои мясные телесности, вполне отвечало всем тем требованиям к подобным заведениям, которые так и ждут вас со своими почко-костедробильными неприятностями. Но что же не так, или же я уже так сильно вошел в свою роль, что уже не на что не способен и не могу в полной мере вздохнув всей грудью, разбить об чью-нибудь голову бутылку или хотя бы вынести кому-нибудь челюсть и мозг в том числе – немигающим глазом, посматривая сверху на вас, заявил тот еще тип в пиджаке.

Алекс с прищуренным сердцем, посмотрел в глубь зала, пытаясь определить свои шансы на сегодняшнюю встречу с кем-нибудь из сидящих, за соседними столиками молодых особ. И решив, что для некоторых вероятность слишком велика, как например этим длинным ногам, в соответственно в коротких юбчонках, мимо которых трудно пройти, не зацепившись за их ноги. Которые хоть и припрятаны на время под столом, но, тем не менее, все равно цепляют, заставляя мимо проходящего запинаться об них, что однозначно когда-нибудь приведет его или другого праздношатающегося к этим ногам.

Но если к этому столику еще, куда ни шло, можно было бы подойти и даже природа навязывает свое мнение на это ваше желание. То некоторые очень живые личности, чьё тело уже живёт только по своим, автономным от хозяина тела, законам, не смотря на ваше и всего вероятней, даже его желание, как-нибудь, да затронет вас. Ну, а случай каким-нибудь неисповедимым путем где-нибудь в узком проходе обязательно столкнет вас с ним лоб в лоб, для того чтобы наконец то выяснить, чей же лоб все-таки крепче. Что для Алекса, в своем развитии уже перешагнувшего подобную стадию времяпровождения, которая вызывала в нем скуку и поэтому была не слишком для него желательна. Но, как говорится, в таких вещах никогда нельзя загадывать наперед и если что, то Алекс всегда готов подставить свое дружеское плечо в случае возникшей необходимости. В общем, от пребывания в этой для себя привычной обстановки, Алекс зевнул и тем самым вернул себя обратно к своим корешам, к закускам на столе и к бокалу с пивом, которое настоятельно требовало от него, чтобы он уже зевнул в него.

Алекс и эти три его сотоварища, именуемыми чьими-то бой-френдами, с определенной периодичностью, для того чтобы решить накопившиеся жизненные вопросы, а вернее сказать выпустить пар, собирались в одном из баров. А в каком, не столь большое имеет значение, так как они не больно-таки разнятся между собой, как в ценовой составляющей, которая в свою очередь определяет контингент этих заведений, так и своим внутренним убранством, которое затуманенным взором, как не воодушевляет, так и не удручает пришедшего сюда только для одного – пофилософствовать за кружечкой какого-нибудь возбуждающего воображение напитка.

– И все же среди нас есть двойной агент.

Обозревая своих сотоварищей, в попытке определить, кто же из них мог бы им быть, размышлял Алекс. – Нет точно, а то, как же тогда, обо всех наших, только между собой разговорах, узнают наши прекрасные половины.

С горечью закинув в себя ещё значительную порцию алкоголя, Алекс, прищурившись бросил свой взгляд на этого весельчака, всего такого спортивного Макса. В котором, не смотря на всю его такую метро сексуальную идеологию, Алекс видел наиболее слабое звено. Невоздержанность всегда вела к перекосам, которые в свою очередь ведут к крушению, так что Макс, не знающий границ, вполне мог оступиться и перейти на другую сторону. К тому же, он был глубоко верующим и его вера, простирающаяся от самых пят до макушки ног его фитнесс-тренера Стелы, которую он считал иконой стиля для всех сегодняшних «няш», могла еще не туда, куда надо завести. Которой он, даже нечего и гадать, а поклонялся, оставаясь наедине вместе с ней. А эти его высказывания: – «Я хочу высказывать, а не выкатывать бочку.» – чем не его признание в собственном тщеславии, которое есть первый намек на следующий предательский шаг.

Нет уж, с Максом надо держать ухо востро и не вестись на все эти его посылы. Алекс бросил проникновенный взгляд на Макса, который, как будто чувствуя, что мысли Алекса крутятся вокруг него, да к тому же сам Алекс так вызывающе на него смотрел, что, наверное, Макс решил, что Алекс непременно желает того, чтобы он обратился к нему.

– Алекс, а когда ты придешь к Стеле на занятия? – И приблизившись к Алексу, тихо на ухо добавил. – Там сейчас с ней, такая новенькая работает – Ух, закачаешься! – Макс подмигнул Алексу, которого не так-то просто взять на излом, хоть и завлекательными предложениями. Знаем мы этих «няш», от вида которых и вправду на этих тренажерах закачаешься, и уж после всего, до них дела точно не будет. Но Алекс кроме всего этого видел и тайный аспект этого предложения, в котором четко прослеживался умысел Макса. Увлечь его этим своим спортивным образом жизни, и окружив «няшами», вовлечь в секту поклонников икон стиля, и в конечном счете добиться того, чтобы он пошел на поводу этой женской авторитарности, требующей крепких бицепсов и кубиков на животе у своих бой-френдов.

– Тьфу! Что за слово такое? Нет уж, никогда я не сдамся и не пойду у них на поводу. – Сверкнул глазами в ответ Алекс. После чего дополнительный раз поднял кружку пива и добавил лишних калорий в то место, на котором предположительно должны произрастать его кубики.

– Ну, чего молчишь – то? – Лезет на рожон Макс.

– Почему бы и нет, а то уже пивом пузо накачал, так что пора бы из набранной массы вытачивать рельеф. – Смеется в ответ Алекс, быстро переменивший мнение и уже посчитавший, что для сбора информации не помешает разочек заглянуть в этот новый фитнесс-центр, где работает подруга Макса – Стела.

– А, с меня и этих пивных заходов будет достаточно. – Делая очередной подход к куриному крылышку и новой пивной дозе, одновременно прожевывая и говоря, заявляет антипод подтянутого Макса Серж. Этот можно сказать атеист Минимус (но это его так Алекс про себя зовет), когда как Серж, был даже весьма не Минимус, а вернее сказать очень даже необъёмный Размериумус.

Все же интересно, отчего все-таки у нас пошла такая традиция давать прозвища обратно-смысловой значимости. Так все великаны и здоровяки у нас, непременно зовутся малышами, а какому-нибудь рост с кепкой, придается имя непременно крепыш. Что, наверное, есть отражение человеческого участия, на его подсознательном уровне, узревшего тайные помыслы носителя такой чрезмерной, в особых видах, комплекции и отвечая его, и своему участию, предлагая такой словесный компромисс. Смотри мол, как эта мелочь живет и ничего, крепится, а ты чего мол, такая гора, тут размяк и пустил сопли, совсем как малыш.

– Я хоть и стал менее поворотливым, но при этом мой вес, выдавил из меня все последние крупинки зависимости от женского пола. На который теперь и мне наплевать, как и им, все то прошлое время, когда меня не устраивал подобный результат наших взаимоотношений. – В очередной раз, не дал в себе усомниться Серж, в котором Алекс видел явного последователя и приверженца их мужского дела.

– Ну, здесь еще надо понять, что было первично, твой вес или отношение через него к тебе. А то ведь может быть ты, испытывая голод внимания со стороны женского пола, взял и отожрался, а может наоборот, отожрался, а потом уже испытал это невнимание. Так что, только после этого можно будет делать выводы. – Вставил свое слово Андрон, к которому так и напрашивается рифмическая приставка, которую он, впрочем, вполне заслуживал из-за своего такого же приставочного характера. Правда, надо признать, что его характер ему не ветром надуло, с помощью какого-нибудь случайного совокупного генетического кода. А характер Андрона имел под собой весьма существенные научно-обоснованные и подведенные под общий базис константы определения им мира, который был в его глазах войной всех против всех, на котором и помещалась эта надстройка-характер. Который, избрав для себя предельный цинизм, как современная разумная реальность, с которой он, на своем философском замесе и смотрел на мир.